Хроника одной революции

2 июля 2021 года ушла из жизни Пиама Павловна Гайденко.

Увы, я не имел счастья лично знать Пиаму Павловну и все, что я могу сказать о ней, так или иначе обусловлено ее книгами, которые во многом сформировали мои взгляды.

Я был на нескольких ее лекциях в МГУ, и, должен признать, лектор она была не выдающийся. Уже потом я заметил такую грустную закономерность: авторы ярких, блестяще написанных книг — очень часто довольно скучные преподаватели, и наоборот, кто тяжело пишет, кому нелегко удается владеть пером для изложения своих мыслей, великолепно читает лекции. Пиама Павловна была философским писателем от Бога, никто как она не умел сделать философскую мысль предметом острого, интеллектуально насыщенного и при этом почти художественного описания. Прочитав две ее ранние книги – «Трагедия эстетизма» и «Философия Фихте и современность» — еще на первом курсе университета я понял, что писать о философах надо именно так, как пишет Гайденко. Так чтобы читателю было понятно, вот на этом философе «сломался мир», на нем притормозила свой путь история человечества.

https://politconservatism.ru/blogs/pamyati-istorika-filosofii

Я заметил выше, что Соловьев  было свойственно честолюбие. Этим объясняется многими его жесточайшая  вражда к Л.Н. Толстому. Так между прочим думает и Меньшиков,  находившийся долго в весьма близком общении с Соловьевым и разошедшийся с  ним весьма грубо обличением этой стороны отношения нашего философа к  великому романисту. Меньшиков полагает, что тут было нечто вроде  конкуренции одной крупной духовной силы к другой, еще более могучей и  действительно гениальной…

В этом вероятно есть хотя  доля правды, так как Меньшиков мог ближе всмотреться в моральный образ  Соловьева, будучи долгое время его горячим поклонником, последователем,  панегиристом и сотрудником в одном и том же журнале и газете. Однако я  глубоко убежден, что честолюбие Соловьева не сознавалось им, что оно  являлось для него самого не в форме ничтожного чувства личного  соревнования, а в форме благородной борьбы с ошибающимся гением, идеи  которого он считал вредными. Одним словом, это явилось тем самым  замаскированным для самого борца честолюбием, которое в столкновениях  религиозных и философских воззрений причинило немало страданий  человечеству и создало, между прочим, ту личную драму Платона, которой  вдохновлял других Соловьев. Между тем, он не заметил, что своими резкими  нападками на великого романиста он, быть может, создавал тоже «личную  драму» в тех Платонах, которые считают Толстого русским Сократом…"

https://regnum.ru/news/innovatio/2680715.html

... Имена Ницше и В.С. Соловьева не сходят со столбцов газет.

Оба философа умерли почти одновременно. Но есть и другое основание.

Если хотите, я расскажу вам, как встретились два «антихриста» - ницшеанский и соловьевский – на литературном утре у моего петербургского приятеля Сигмы.

Собственно говоря, «антихрист» В.С. Соловьева родился именно здесь, за завтраком.

В лекции Владимира Сергеевича он появился уже потом перед публикой.

Я скажу только о происхождении этого «антихриста», хотя у него вряд ли есть родословная. Но родился он несомненно под влиянием Ницше.

Дело было так. Поэт и переводчик философов г. Черниговец перевел, между прочим, сочинение Ницше об антихристе. Перевод этот было решено прочитать у г. Сигмы, за обычным воскресным завтраком.

Собралось несколько молодых поэтов и журналистов.

Был и Владимир Сергеевич Соловьев.

Чтение продолжалось довольно долго, с двумя перерывами.

Читал сам переводчик. За завтраком, после чтения, все высказывали свои мнения о переводе и самом сочинении, с которым не все были знакомы в подлиннике. Мы просили высказаться Владимира Сергеевича. Мнение его было, конечно, самое интересное и компетентное. Философ судил о философе.

Собираю на Русской идее соловьевский цикл статей:         

От автора. Первый вариант этой статьи был написан в 2003 году и опубликован тогда же в шестом выпуске ивановского альманаха «Соловьевские исследования». В какой-то мере этот текст стал для меня самого знаком окончательной переоценки философии Вл. Соловьева,  по крайней мере в ее политическом аспекте. Признавая величие автора  «Критики отвлеченных начал» как метафизика, я тем не менее не был готов  принять его политические воззрения поздних лет и, в особенности,  благосклонное отношение к колониальной политике. Увы, вынужден был  признать я весной 2003 года, когда готовил к изданию данный текст: если  бы Вл. Соловьев жил в настоящее время, то он почти наверняка оказался бы  в стане американских неоконсерваторов. Скорее всего, он с полным  одобрением принял бы вторжение США в Ирак, руководствуясь вполне  смердяковскими соображениями: «более культурная нация покорила менее  культурную». Но, отвергая либеральный империализм Вл. Соловьева, нужно  было задаться вопросом о метафизических основаниях данного неприятия.  Это заставило меня тогда обратиться к политической философии, чтобы  попытаться нащупать основы своего нового, уже постсоловьевского,  мировоззрения.

Добавление в старый текст: 

Одно из начинаний «соловьевского общества» состояло в сборе средств  для установления каменного креста над могилой Вл. Соловьева в  Новодевичьем монастыре. Однако данный проект так и не был доведен до  конца по причине активного противодействия сестры покойного философа Поликсены Сергеевны.

могила В. Соловьева (1929 год)